Граф-затворник - Страница 19

– Да, тогда я была сорвиголовой.

– Только тогда? Мисс Сиборн, вы меня удивляете.

– Это хорошо. Терпеть не могу быть предсказуемой.

– Поверьте, подобное крайне маловероятно. Мне очень повезло, удалось отразить вашу недавнюю атаку.

– Той ночью в парке я думала, что вы хотите навредить Джеку. И я ведь не так уж была не права в отношении ваших мотивов, верно, милорд? Может, изначально вы и не собирались причинять ему физический вред, но вы ведь наверняка вступили бы с ним врукопашную в момент встречи. Да еще если бы он помешал вам бродить там, как у себя дома? – воинственно вскинулась Персефона. Она вспомнила, как тогда около часовни на берегу озера Джек пытался поймать неуловимую личность, по ночам шныряющую в его владениях, и невольно покраснела.

– Я был расстроен, что не могу напасть на след Аннабель, хотя они с Ричем явно покинули Лондон вместе, – угрюмо пробормотал он, явно стыдясь своего ошибочного суждения.

Неужели это единственная причина, почему он согласился стать шафером Джека на свадьбе? Персефона не могла не восхититься безжалостностью своего кузена, тот умел использовать любое оружие, чтобы убедить своего старого друга быть с ним заодно, когда больше всего в том нуждался.

– Я до сих пор не знаю, где она, – напомнил граф. – И ваши братья пропали. Мы тут впустую тратим драгоценное время, а след остывает все сильнее.

– И как мы можем изменить положение дел? Сомневаюсь, что похититель Маркуса специально оставил за собой следы из кусочков хлеба, ведущих к своему логову.

– Я намерен использовать свои таланты, данные мне природой и отшлифованные в Индии сэром Артуром Уэлсли. Вы должны отвезти меня туда, где были найдены перстень Рича и шляпа Маркуса, и оставить меня в одиночестве. Нужно время все осмотреть и хорошенько подумать, – раздраженно ответил он.

Персефона понимала: это единственно возможное направление, надо учесть – к этому моменту похититель наверняка увез Маркуса далеко отсюда.

– Что ж, хорошо, – уступила она и хотела было пойти вперед, но граф снова остановил ее, ласково, но сильно сжал руку. – Да что такое! Вы же сами требовали побыстрее приступить к действию, а теперь опять пытаетесь остановить? Воистину, вы самый противоречивый и несносный человек, какого я когда-либо встречала!

– Вы покажете мне место, где нашли эти вещи, и на этом ваше участие должно закончиться, – произнес он так, словно имел право ей диктовать.

– Таким образом вы отстраняете меня от дела?! – возмутилась Персефона. – Только это может меня удержать. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы найти Маркуса и отдать в руки правосудия похитившего его злодея.

– Не искушайте меня, – яростно отчеканил граф и свирепо уставился на нее.

– Может, все же начнем действовать? Мне казалось, именно вам хочется начать поскорее.

– Вас надо было еще в детстве как следует пороть. Вы совершенно нетерпимы к окружающим.

– К столь смехотворным теориям переходит только тот, кому логика не помогает получить желаемое, – сообщила Персефона. Сердце ее стучало, как молот, но она надеялась на достаточную высокомерность в голосе. И пусть у нее будет хоть половина этой показной уверенности, когда она отправится на поиски братьев.

– Тогда идемте, иначе надо мной возобладают низменные инстинкты. Я готов затащить вас наверх в собственную спальню и привязать к кровати, но только не позволить безрассудно броситься навстречу опасности.

– Идемте. У меня уже нет времени слушать этот бред сумасшедшего.

– Еще несколько минут в вашем обществе, мисс, и я сам свихнусь, как мартовский заяц. Вы и святого выведете из терпения, – мрачно пробормотал граф. Крепко держа за руку Персефону, он потащил ее из кабинета прямиком к конюшне, прежде чем кто-то из них успел передумать насчет своей экспедиции.

Где-то на полпути к герцогским конюшням лорд Калверкоум постепенно ослабил хватку, и Персефона обнаружила: его прикосновение успокаивает. Пусть она и собиралась ненавидеть его сильно-сильно, но он явно не желал ей вреда, просто ужасно действовал на нервы, при этом был умелым и закаленным в боях воином. Его близость пробуждала в ней чувство дикое и первозданное, что обычно скрывалось за ее невозмутимым обликом, и она изо всех сил старалась не выдавать себя.

Обращаться за утешением к графу Калверкоуму было безумно глупо, но ей нужен был тот, кто может действовать. На секунду ей даже пришло в голову, не послать ли Джо Брандта за Джеком и Джессикой, чтобы попросить их вернуться. Если бы она была уверена в успехе, то не колебалась бы ни минуты, но скорее всего, только добилась бы одного: невидимый враг довольно потер бы руки – герцога с женой вернули из свадебного путешествия без особой на то надобности. А у нее сейчас под рукой есть сей упрямый и высокомерный сюзерен, так зачем вызывать Джека, еще одного властного аристократа?

Нет, Алекс Фортин идеально подходит на роль сильного хитрого противника их таинственного врага. Она очень надеялась, что больше никому не придет в голову послать за герцогом и его супругой и испортить им медовый месяц. Конюхи принялись седлать лошадей. Лорд Калверкоум отправился им помочь, а Персефона заставила себя остаться около подставки для посадки на лошадь, убеждая себя, что ни в коем случае нельзя делиться всеми своими мыслями с графом. С ним и так трудно будет иметь дело, он просто невозможен.

Она с тоской пожалела, что здесь нет здравомыслящей женской компании. Как бы ей хотелось, чтобы поскорее вернулась Джесс! Тогда бы можно было поделиться с подругой и усиливающимся беспокойством за Маркуса, и негодованием, что ее заставляют быть «слабой женщиной» и сидеть дома, как будто она кисейная барышня, пока мужчины сражаются. Наконец лошади были готовы. Лорд умело помог Персефоне сесть в седло, она постаралась подавить угнетающее чувство, что он обращается с ней, будто с хрупкой девочкой-дебютанткой. Если она о себе не заявит, то граф оттеснит ее в сторону и целиком возьмется за дело, ей же придется только тоскливо ожидать новостей.